"Достиг успеха лишь тот, кто жил счастливо, часто смеялся и много любил". (с) Б.Стенли
читать дальше
В лужах отражались небо и моя судьба. Пока бежали до трамвая, смерили все эти лужи ногами. Но успели! Едем. Смотрю на Надькино веснушчатое лицо и не вижу никаких признаков жизни. Трамвай раскачивается, люди падают как переспелые груши. А мы с Надькой нет. Мы держимся друг за друга.
- Масянь, смотри, смотри… - орёт Надька и тычет пальцем в окно.
Я вижу в окно, как две группы ребят идут навстречу друг другу с явно недобрыми намерениями.
- Надюх, может, выйдем, а? – с нескрываемой надеждой спросила я.
- Ну, пошли, только не долго…
Надька вечно куда-то торопится. Боится не успеть.
Ага, не долго, как же… Это же стрелка! Самая настоящая стрелка! Там столько парней, и все они красивые, и все они наши… Из мечтаний меня вывел пискливый голос:
- Вы чё здесь ходите? – спросил прыщавый подросток лет 15.
- А чё нельзя? – в свою очередь осведомилась я.
- Не, нельзя! Не видишь, что ль?! Разборки здесь! Валите!
- Да пошёл ты! – В ход пошла Надькина грубость…
В единый миг вокруг нас образовалась кучка подростков, таких же прыщавых малолеток, как и тот юный грубиян. Они расспрашивали нас о том, когда мы «увалим». Мы, в свою очередь, даже отвечали в начале что-то… Но потом это как-то надоело. В конце концов, не бесконечно же это должно продолжаться. И это закончилось, потому что появился ТЫ… и он.
- Девчонок-то отпусти, они-то при чём? – голос незнакомый, но на удивление приятный. В ту же секунду почувствовала твой взгляд. Очень захотелось читать твои мысли. Только твои. Рядом с тобой стоит парень. Красивый. Милый. Улыбается.
- А-а-а! – протянул прыщавый – это ваши девчонки, это вы их подослали, да?
- Рехнулся? – ты говоришь это и улыбаешься, и я понимаю по твоей улыбке, что всё самое лучшее, самое чистое и интересное ждёт меня впереди.
Ты отводишь нас в сторону и говоришь о том, что нужно бы свалить.
- Девчонки, это… здесь сейчас стрелка будет, лучше уходите, ок?
- Ладно, уже ушли – говорит Надька.
Я знала, что она не уйдёт. И ты знал. Она взяла меня за руку и, идя быстрым шагом по улице начала говорить:
- Нет, Масянь, мы не уходим, вон там дом стоит, из-за него очень удобно наблюдать будет!
Да, действительно удобно. Мы видим, как две компашки подростков идут на встречу, друг другу, а потом расходятся.
- Вы вроде уйти собирались? – голос за спиной заставляет меня вздрогнуть.
- Уйти? Нет, ты что-то путаешь… - лепечу я, но язык заплетается от восторга.
- Девчонки я серьёзно, лучше сейчас уйти.
- Мы видели, как вы с трамвая сошли, пойдёмте мы вас проводим, и вы поедите уже… - наконец-то голос подал твой друг.
- Ну, пошли? – говоришь ты.
- Пошли – сказала Надька, чем повергла меня в шоковое состояние. Уйти? Уйти?! Уйти сейчас?! Уйти, когда встретишь такое? Мне ничего не оставалось делать, как пойти.
- Меня Никита зовут, а это Антон – сказал ты. Никита..Никита..Никита..Никита..Никита…
- Эй, а тебя как? – спрашиваешь ты.
- Что? – что-то я ушла в себя.
- Её зовут Масяня – объявила Надька и понимающе посмотрела на меня.
Подошёл трамвай.
- Ну, пока? – скорее вопросительно, чем утвердительно сказал ты. Ну, зачем ты так смотришь? От твоих звёздных глаз страдают ангелы на небе, а на земле страдаю я! Странно, только познакомились, а уже страдаю…
- Ну, пока, пока…
Пока ехали, трамвай раскачивался и не давал сосредоточиться. Никита..Никита..Никита… Встретились и попрощались. Неужели навсегда?
- Нам нужно поговорить – утро для меня началось именно с этих слов. Ну, точнее с телефонного звонка и Надькиного голоса.
- О чём? – я никак не могла проснуться и прийти в себя, а Надька этого требовала, при чём немедленно.
- Узнаешь. Ты в час свободна?
- Пока да.
- Никаких планов не строй.
Ну, какие у меня могут быть планы на субботу? Тусоваться. И какая разница с кем: с Надькой или ещё с кем-нибудь. Это не имеет значения в 11 утра. В общем, к часу я была готова. Мы вышли из подъезда и Надька сходу заявила, что мы едем на ВДНХ.
- Я хочу поговорить там!
- Ты совсем спятила? Крышу что ли снесло ветром?
- Может так, но поверь, так нужно.
Опять всю дорогу тряслись в трамвае. Надька молчала, а от моей болтовни не было толку. Вышли. Подходим к главному входу и… останавливаемся.
- Какого чёрта мы здесь стоим? – ору я. Меня это уже порядком достало.
- Я тебе хотела сказать…я тебе сказать хотела…- бормочет Надька – я хотела.. О! Вот и они!
Я вижу, как прямо к нам идут два парня. Первого я даже не узнала сначала, да и не заметила, в общем-то. А второй… Синие волосы. Красная чёлка. Проколотая бровь. Это ТЫ…
Она неслась по весенней улице в туфлях на десятисантиметровой шпильке. Это были неизменно туфли. Туфли всегда и везде: в школу, на улицу, на дискотеку, в спортзал… «Женщина всегда должна оставаться женщиной» - любила повторять она. Она шла по ВДНХ одна. Блондинка, на шпильках, в короткой юбке одна, это как призыв: «мальчики, я здесь!»
Позади послышался пронзительный свист. « А вот и мальчики!» Так, Надюша, не оборачивайся, сзади ты неплохо выглядишь, сейчас сами подойдут.
- Девушка, ну куда вы бежите, ну девушка… Надя?! – Он был потрясён.
- Антон?!
А он стоял и улыбался. Такой красивый и недосягаемый. Недосягаемый для всех. Кроме Надьки.
- Антон?!
- Надя?!
- А где твоя подружка? – влез в разговор ты и тем самым оторвал её взгляд от Антона. Теперь она смотрела на тебя. Твоя проколотая бровь поползла вверх… Ещё бы, ведь Надька так смотрит…
- Она.. ну не знаю… дома, наверное,…А что? – её всё-таки немножко задело, что ты вот так просто влез в разговор и оторвал её от Антона.
- Погулять хочу с вами – ты был дерзким, смелым и сильным, в общем, таким, каким я тебя люблю.
- Блин, ребят, я сегодня никак не могу. – Пробормотала Надька.
«Напитки покрепче, слова покороче…» - орали динамики.
«Итак, ресницы подлиней, юбка покороче… и со мной всё в порядке» - Надька очень нервничала.
- Ну, давайте завтра в 2 на ВДНХ у главного входа, идёт?
- Идёт. Ну, всё, я домой побежала, опаздываю очень – говорила Надька, идя к трамваю. Трамвай подошел, и она уже полезла в него, не забывая при этом красиво поднимать свои ножки и улыбаться.
- Надь, а чё ты одна гуляла? – спросил Антон её вслед.
Надька ничего не ответила, только улыбнулась, ну не могла же она ответить: «тебя искала» - это не по-женски как-то и слишком честно для неё!
В принципе Антона я узнала потом. Да это не так важно. Антон был слишком слащавый и смазливый для меня. За его смазливым личиком я ничего не видела. А Надька видела, и очень многое.
Я смотрела на тебя восхищённо и только и смогла вымолвить
- А что с волосами? С чёлкой?
- Нравится?
- Да!
- Я знал, что тебе понравится – да что там это, ты знал куда больше. Мне вообще кажется, что видел меня насквозь, иногда мне кажется, что и сейчас видишь… И мы взялись за руки и пошли гулять. Да, прямо вот так: Надька с Антоном, а я с тобой. Ты держал меня за руку как ребёнка. Так держат непослушных малышей. Но сегодня я буду послушной. Обещаю.
Существует на ВДНХ один дворик. Не очень красивый, не очень чистый, но от чего-то очень родной. Мы сидели там. Если кто-то меня спросит, где были Надька с Антоном, то я затрудняюсь с ответом. Я не знаю где они были. Вроде бы с нами. А может, и нет, может, они были далеко от нас, были там, где была любовь. Мы целовались. Целовались, целовались, целовались до тех пор, пока у меня не заболел язык. Я поняла – это счастье, когда твой язык находится у меня во рту, ты улыбался, и я соглашалась на все твои мороженки, мы катались на качелях и кажется, летели куда-то…
- Ну ладно, нам пора – сказала Надька, я смотрела на неё как на врага народа, но, тем не менее, понимала, что всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Особенно такое.
Мы стояли на трамвайной остановке, и ты поцеловал меня… в голове что-то замкнуло.
Видно дьявол тебя целовал
В красный рот, тихо плавясь от зноя…
Я побежала к Шляпе. Она была мне нужна.
У Шляпы на кухне пахло Кофе. Видно сама только что пила, но со мной за компанию выпить всё равно не отказалась.
- Ну что там? – выпрашивала Шляпенция.
Какая она, Шляпа? Красивая? Нет. Умная? Нет. Дерзкая? Нет. Тем не менее, Шляпа – моя самая любимая девчонка. Ей не нужна красота, не нужен ум, не нужно ничего, чего хотят обычные девчонки. Она необычна. Необычной она была не всегда. В третьем классе она, как и все девчонки красила ногти фломастером и мечтала о домике для барби. А потом стала необычной. Купила шляпу и стала Шляпой. Ресницы у неё в полметра и красивые руки. Её любят мальчики. Её люблю я. Она вертит задницей, (благо есть, чем вертеть) и старается не думать о том, что будет завтра. Она легкомысленна? Нет, просто не заморачивается по пустякам.
- Ничего не было.
- Да, а какого хрена у тебя глаза горят? И почему губы не накрашены? И…
- Ну ладно, было. Было. Нет, я не влюбилась, он уезжает, Шляпа.
- Куда ещё?
- На практику. В Мухосранск там какой-то. Но я не очень-то расстроилась. Просто скучно будет, только познакомились. Ну, ты понимаешь..
- Дура. Всегда врёшь мне.
Я врала не Шляпе, я врала сама себе. Я обманывала себя и не думала о дальнейшем. Я верила, что всё будет как всегда. Я расплачУсь за это. Может быть слишком жестоко.
- Масяня, ты не уснёшь сегодня ночью, поэтому запасись валерьянкой. Ну, или ещё чем-нибудь.
Когда ночью не спится, и одолевают думы, я подхожу к окну. И когда бы я не вышла на свой ночной пост, в домах напротив всегда горят окна. И они, как маячки надежды, напоминают мне о том, что может быть всё ещё будет хорошо, всё ещё изменится. Я стою и шепчу в темноту: «Ну, где ты, где ты, мой любимый и единственный, ты думаешь обо мне? Ты плачешь так же как я? Ты вообще плачешь?» И в эту минуту я думала о тебе, о твоих руках…
И лица беспокойный овал
Гладил бархатной нервной рукою
Тогда я не думала о том, сколько боли причиню тебе и о том, как страдать буду я.
Так прошёл день, другой, третий. Ты уехал. Я очень боялась, что ты внезапно вернёшься и разобьёшь мне сердце. Хотя, вспоминая нашу встречу перед твоим отъездом, я думаю о том, что отдала бы тебе сердце, душу, всю себя тебе. И я точно знаю, что ты бы тоже отдал…
Мы пошли к Антону, по-моему, это очень символично, что вы живёте в одном подъезде. Вы бы не смогли друг без друга. Вы даже ушли вместе… Странно было то, что при своей внешности и внимании девчонок Антон не был высокомерен. Напротив, он был даже немного застенчив. А ты другой. Тебя не заставила краснеть даже я, хотя раньше у меня неплохо получалось.
Вы разделили обязанности. Ты отвечал за увеселительные мероприятия. Антон принимал решения серьёзные. Так, например, Антон выбрал тот колледж, где вам предстояло учиться. Антон любил девушек красивых, умных и скромных. А такие вообще бывают?
Ты просто любил девушек. Любых. Проституток любил. Ты часто говорил, что у каждой проститутки за душой тяжёлая история, а может даже несколько. Когда же я начала высказывать своё негодование по этому поводу, ты меня прервал на первом же слове:
- Ни одна проститутка, Маш, не нуждается в твоём осуждении или сочувствии – у тебя уже был свой чёткий взгляд на вещи, тебя нельзя было ни переделать, ни изменить. Да я и не пыталась.
Антон вообще влюбился как мальчишка, что для него в принципе не свойственно. Антон был эмоционально холоден. Надька с каждой минутой прогибала его под себя, и я даже немного завидовала, у меня так не получалось. Я даже если бы очень захотела, не смогла бы приручить тебя. Да я и не хотела. А ты?
Твоя жизнь – на полную катушку, на меньшее ты бы не согласился, потому что для тебя это было бы нечестно. Ты делился всем, не кладя себе в карман и за это я тебе благодарна.
Когда Надька и Антон, взявшись за руки, входили в его квартиру, мы уже были у тебя. Мы зашли «как бы» за дисками. Да какая разница, за чем мы зашли, если ты ввёл меня за руку в свой мир. В мир, где живёшь ты. Я думала, что останусь там навсегда, а теперь мне больно. Я не боюсь боли, просто в жизни её так много, что не хочется испытывать лишний раз. Мы пошли в твою комнату. Это не пошло, просто мы оба хотели одного и тог же. Твоя кровать была просто огромна. Я нисколько не боюсь…
Да, сегодня позволено всё,
Что крушишь себя так увлечённо?
- Эй, нам пора…- я сказала это как-то машинально.
Это будет. Но не сегодня. Я ещё не готова. Ещё рано. Ещё не время. Неужели время что-то меняет в нас? Меняет. Ну что ж... Обламывать мой талант. Я вообще-то талантлива. Как выяснилось ты тоже…
У Антона в квартире пахло шоколадом и дорогими духами. Его мама, красивая женщина, лет сорока, с укладкой и в красивом жемчужно-сером костюме встретила нас на кухне.
- Вот, мам, познакомься, это Маша, девушка Никиты, - я представила себе мысленно, как же он тогда Надьку с мамой знакомил, и у меня от чего-то закружилась голова. Не помню от чего – или от запаха слишком дорогих духов, либо от счастья…
- Очень приятно, Наталья Владимировна – голос низкий и очень красивый, но чувствуется, что она, при всём своём внешнем виде, очень простая женщина, мать троих детей.
- Тоша, помоги мне, пожалуйста. – То, что она назвала его «Тоша» не укрылось от нас, и мы молча удалились с кухни, оставив его с мамой наедине, что бы обсудить Надьку. Ну, скорее всего Надьку.
Мы пошли в комнату Лёши, старшего брата Антона. Надька и Лёша, познакомившись буквально 10 минут назад, уже весело смеялись сидя на кровати и перебирая фотки. Было в это что-то противоестественное, какой-то раздражающий фактор. Может это, было Надькина розовая помада, а может её белозубая улыбка, а может…
- Блин, мой Антон такой красавчик!
Видишь я над тобою кружу
Это ты фиолетово-чёрный…
«Мой!» Её Антон. Её любовь. Я так не могу, чтоб несколько дней и уже «мой». Я конечно не длинноногая блондинка. Я вообще не блондинка. И глаза у меня не такие голубые. Я маленький рыжий котёнок. Но неужели я не имею право на любовь? Имею. На твою?
Наталья Владимировна отправилась на работу, Антон рисовал слона своей пятилетней сестре Танюшке, Лёшка с Надькой продолжали хихикать в комнате.
Мы пошли на кухню. Я сидела за столом и смотрела на тебя. Ты стоял какой-то растерянный, как будто смущённый. Я улыбалась. Ты похож на щенка. Трусы из штанов торчат,… в общем-то, как и у меня.
- Ты что будешь? Кофе?
Я хотела ответить «тебя», но предполагала, что за этим последует ещё большая твоя растерянность и ответила:
- Кофе, кофе…
Твои волосы торчат в разные стороны, ты, кажется, смутился ещё больше…
Время не стоит на месте. Оно бежит и с каждой минутой я теряю тебя всё больше…
Идут минуты друг за другом,
Всё повторяется по кругу…
Нужно прощаться. Подходит трамвай.
- Ну, пока? – ты поцеловал меня. И ещё раз. И ещё…
Трамвай ушёл, так и не дождавшись нас. Надька орала:
- Ну, ребят, ну хватит…
нет, не хватит, ещё и ещё
нет, не хватит, ведь было такое…
Я ненавидела Надьку в тот момент. В момент, когда она лишала меня такого счастья – целовать тебя.
- Ну, пока? – повторял ты.
- Пока – я знала, что мы ещё увидимся.
Мы ходили по магазинам со Шляпой. Смотрели ей новые кофточки. У неё есть потрясающая способность смотреть на всякие мелочи так, как будто это важнейшее дело в её жизни. Рассматривая очередную «очень интересную» вещицу, я услышала звук своего мобильного – пришло СМС. В мыслях было одно: «Никита, Никита, ну пусть это будешь ты». Это был Андрей.
Он лица беспокойный овал
Гладил бархатной чёрной рукою…
«Я приехал. Устал. Соскучился. Хочу к тебе. Встретимся сегодня в 8 м. Медведково, центр зала.» За это время я вообще забыла о нём. Забыла, что у меня есть парень. Андрей футболист, уезжал во Францию на сборы. И вот вернулся. На твоём фоне он вообще выглядел жалко. «Приехал, устал, соскучился». Говорил Андрюша исключительно о себе. Интересно он вообще просит меня о встрече или утверждает о ней?
- Встретимся! Хоть бы спросил, Козел! – орала Шляпа, оплачивая свою новую кофту. Понятно. Он утверждает.
В последний момент Андрей позвонил и сообщил мне, что будет ждать меня у метро. Как всегда. Он стоял загорелый, красивый, без цветов. Такой родной и такой привычный.
- Привет! – он смотрел на меня слишком спокойно. Он смотрел на моё тело так же как на своё. Он знал его слишком хорошо. Он поцеловал меня так, как муж целует свою жену придя с работы, и я поняла – он уже не хочет меня так, как раньше. Он начал рассказывать мне весёлые истории о том, как он беспорядочно проводил время в другой стране. И тут я подумала, что я ненавижу эти отношения и хочу, чтобы сегодня они закончились.
- Знаешь, Андрюш, анекдот есть смешной про тёщу: Выносит мужик тёщу на балкон свою тёщу переваливает её через перила и говорил: «Я – лучший зять в мире. Другие своих тёщ режут, стреляют, душат, а я тебя – отпускаю!»
- А дальше что?
- А дальше, Андрюша, вот и я тебя отпускаю. – Я встала и пошла. Он не побежал за мной. Он, наверное, побежал в магазин и на те деньги, на которые он должен был купить мне цветы купил себе свой «Старый мельник! А я была рада, что мы расстались, что всё решено. Решено – разумом, и принято – сердцем.
Прислушайся к инстинктам, мой друг, купи себе пива, наберись храбрости и позвони мне, наконец. У медали две стороны: я рассталась с Андреем, чему несказанно рада. Он пьёт и не забывает при этом ежедневно присылать смс в стиле: «Почему?» или «Зачем?». Или вообще ограничивается знаком вопроса. Просто «?» и всё. Не нужно слов. Я тоже страдаю. Тебя нет – и вот я уже страдаю. Рифмы продолжают рождаться и не тебе мне их запрещать. Может это как раз то чувство, нашедшее своё выражение в словах? Может это никому и не нужно, но мы несовместимы – и мне это нравится.
Мой любимый, тебе лучше вообще держаться подальше, потому что ты просто погибнешь, узнав мою сущность. Может быть, погибнешь от счастья. Это не шутка, тебе лучше не подходить близко. Ты думаешь ты сейчас далёк? Нет, ты намного ближе, чем думаешь. Почему ты меня не слышишь? Почему?! И всё-таки я похожа на Андрея. По-крайней мере вопросы у нас одинаково оригинальные.
Другой стороной медали являлся как раз таки твой отъезд. Ты уехал и оставил меня здесь одну ходить по темным дворам, умирать от скуки и читать смс Иванова. Ты прекрасно знаешь, что без тебя я скучать не буду, проблема не в этом. Без тебя не буду, но очень сильно буду по тебе!
Я ждала сосиску. Динамики надрывались выводя: Ты должна рядом быть, ты должна всё простить.
Позвонил Андрей и сказал, что если я сейчас же не приеду, он спрыгнет с окна. При этом он мне уже не парень. Просто знакомый. Я ему сказал:
- Я ем.
- И что? – удивился он. – Человек кончает с жизнью, а она ест!
- Ну, знаешь…
Он осуждающе помолчал в трубку и сказал:
- Ты ведёшь себя так, как будто тебе на меня посрать.
Я не поняла, почему должно быть иначе. Тогда Андрей повесил трубку. Я посмотрела на холодильник, где в течение трёх месяцев висела фотка Андрюши и чувство голода медленно начало притупляться.
Телефон снова зазвонил:
- Алло!
- Маша?
Это ты. Аппетит как-то незаметно исчез совсем.
- Ты?
- Я.
- Никита…
- Слушай, я приеду через два дня. Если хочешь – встретимся, сходим куда-нибудь.
Хочу? Иногда мне казалось, что ты издеваешься надо мной. Сейчас понимаю – не казалось.
- ну, я не знаю…
Не надо стесняться-
Никто не узнает
Мы будем ломаться
Такое бывает…
- Я зайду – отрезал ты – Не скучай!
Легко сказать – не скучай. Я даже есть, теперь не могу. Сосиска отправилась в мусорное ведро. Фотка Андрея тоже.
Москва нависала огромными серыми стенами. Белокурые ангелы, наверное, смотрят с неба, с которого уже который день капал дождь. Небо затянуло мутной пеленой.
Я сидела на скамейке, завернувшись в куртку. Я была пьяная. Я никогда раньше не была пьяная. Волосы слиплись сзади и капли стекали за шиворот. Я плакала.
Ты предал меня. Вчера. Я тебе сказала: «Никита. Ты мне на хрен такой не нужен.» Я обманула тебя. Ещё вчера вечером мы гуляли по магазинам, а на улице так же размеренно капал дождь. Как сейчас. Только тогда ещё было весело, а сейчас нет. Мы ходили в магазин за дисками. Пока ты и Надька смотрели что-то, Антон отвёл меня в сторону. Вид у него был встревоженный и какой-то неуверенный.
- Мне нужно тебе кое-что сказать… Понимаешь, вчера у меня был День Рождения…
- Да я в курсе, что с тобой, Антон?!
- Дослушай. Мы же сначала втроём пришли: я, Никита и Надя. Я пошёл за тортом, а Надя с Никитой остались дома… - Антон замолчал. Я сразу почувствовала, как внутри всё сжалось.
- Что было?
- Они целовались.
- Это всё?
- По-моему этого достаточно.
- Зачем ты мне это рассказываешь?
- Я подумал, что ты должна знать.
«Должна знать» - как дверью по лицу. Антон врал. Просто ему было тяжело переживать это одному. Он не знал того, что тем, кто обрёл любовь, а вместе с ней радость и счастье, всё равно следует быть начеку. Дорога к этой любви таит в себе большие опасности. Даже когда всё складывается благоприятно, судьба или чья-то слабость могут вмешаться и воспрепятствовать, казалось бы, неминуемому счастливому концу.
Подошёл ты, и мы пошли есть пиццу. Ты улыбался и рассказывал анекдоты. Как всегда.
- Как с Надей целоваться? – внезапно спросила я. Внезапно даже для себя самой. – Прикольно?
Ты пристально посмотрел на меня, потом на Надю, потом на Антона…
- Ну, как? – повторила я свой вопрос.
- Ну, Маш, успокойся, ничего не было – почему-то начал оправдываться ты.
- Удачно повеселиться – выпалила я и вышла из-за стола.
Ты хотел пойти за мной. Я это точно знаю. Тебя задержала Надька. Она сама пошла за мной. Как истинная подруга. Может так было лучше. Я не сердилась на неё.
- Прости меня, Масянь. – она не оправдывалась, не говорила лишних слов, она была честной, просто извинилась.
- Забей, это не причина для наших ссор.
Я поплотнее завернулась в куртку и посмотрела вверх. Я знала, что никогда не прощу тебя. И поэтому плакала. Нечего не могла с собой поделать. Я была упёртая дура и принципиальный человек. И не могла перешагнуть через свои принципы. Всё равно, что добровольно прыгнуть в кучу дерьма и улыбаться. Я мокла и не хотела идти домой. Я боялась услышать тишину телефона.
А ты тем временем такой же пьяный и мокрый сидел под моими дверями. Сидел часа три, наверное. Тебе надоело, и ты напился ещё больше. Ты обрывал телефон, но я не брала трубку. Ты плакал и сочинял песни. Ты думал, что это конец, что я никогда не прощу тебя. Я и сама так думала.
Наступило лето. Я сидела на дереве на даче (только там у меня ловил телефон) и читала только что присланный тобой стишок:
Солнце заплакало,
Солнце упало,
Солнце о чём-то
Лучшем мечтало.
Солнце хотело
Что-то другое,
Солнце хотело
Остаться со мною.
Слёзы у солнца
Тают на щёчках,
Может им жарко,
А может не очень.
На солнце как снег
Белоснежный растаю,
О солнце одном
Я весь вечер мечтаю.
Лишь солнце все мои мечты,
Тем более что солнце это – ТЫ.
Я опять заплакала. Пришла домой, сделала кофе, успокоилась. И тут я подумала: а так ли это важно, где и с кем ты провёл эту ночь, мой милый Ветер… Я полюбила тебя.
Меня разбудило осеннее солнце. Оно светило по-летнему ярко, но почему-то не грело.
Зазвонил телефон:
- Доброе утро! Чё такая грустная? – это ты. Тебе цены бы не было, если бы не две дурацкие фразы «Чё такая грустная» и «Извини».
- Дурацкое солнце – ответила я и зажмурилась.
- Классная погода! Она вдохновляет талантливых людей на создания произведений искусства.
- Наверное, я не талантливый человек, потому что меня вдохновляет только редкая возможность выспаться.
- Извини. Я хочу увидеть тебя сегодня.
- А завтра?
- Завтра будет завтра.
- Хорошо. Во сколько?
- Ну, в час нормально?
- В час так в час.
Я повесила трубку. Я люблю тебя. Всё-таки трудно вешать трубку первой когда любишь.
Наверное, в следующей жизни,
Когда я стану кошкой…
Куда спешат люди, если не искать тебя? Но они не найдут ведь ты так хорошо спрятан в моих мыслях. Я сидела на тротуаре и ждала тебя. Я готова была ждать 15 минут. Это уже серьезно. Ты опаздывал в тот день. Позже ты говорил, что уснул и поэтому опоздал, но я-то прекрасно знаю: ты готовился. Ты же не мог прийти на нашу встречу просто так. Как это делала обычно я. На мне были голубые джинсы, из-под которых торчали розовые стринги, кроссовки и майка, которую я одевала по совету Надин. Она считала, что майка должна быть на 2 размера меньше…
Ты пришел. От тебя так клева пахло, что кружилась голова и земля уходила из-под ног, хотелось запрыгнуть на тебя и поцеловать.
Но у тебя был очень серьезный вид. Это ты потом уже, в наших телефонных разговорах объяснял, каких усилий тебе стоило твое серьезное лицо. А в тот момент я решила не рисковать и не накидываться на тебя. Я подумала, что что-то случится.
- Я хочу быть с тобой – заявил ты без тени улыбки.
- Супер – сказала я с таким серьезным видом, что мне позавидовала бы даже Шляпа, пытающаяся вникнуть в алгебру.
- Ты не поняла. Это серьезно. Ты хочешь, что бы между нами были отношения?
- Нет. – Тяжело врать тебе, но ещё тяжелее самой себе – не хочу.
- Почему? Что не так?
- Что? Всё не так! Ты не сможешь быть со мной. У тебя эти бесконечные блондинки! Ты весь в них! Ты хочешь всех их. И стоит мне на минуту отвернуться – все. Тебя нет.
- А зачем ты пришла?
- Я хотела тебе доказать…
- Нет, ты хотела себе доказать.. Ты ведь думаешь только о себе.
- Как и ты…
- Да. Как и я. И я думаю, что с этим нужно что-то делать… Я забуду тебя. Я никогда не страдал из-за женщины и сейчас не буду. Я хочу быть счастливым как и ты. Мы оба хотим быть счастливы. И оба делаем несчастными друг друга. Я забуду тебя. Клянусь.
- Ты не забудешь.
- Нет. Все уже решено. Я еду учиться в Лондон. На год. Новые люди, новые места… Всё другое. Я забуду тебя, чего бы мне это ни стоило. Подумай, Мась, если ты только скажешь сейчас : Останься – я останусь.
- Останься. Конечно, останься. Я не смогу без тебя – мысленно произнесла я.
Но ты смотрел в упор и ждал устного ответа. Ты ещё не совсем научился читать мои мысли.
- Нет, Никит, нужно уметь уходить. – Произнесла я вслух и сама удивилась, как уверенно звучит мой голос.
- Тогда я уйду. Завтра, а сейчас мы проведем наш последний день вместе… - в этом весь ты: всё завтра, а сейчас веселье.
8 сентября. 3 часа дня. Мы держимся за руки и смеёмся, целуемся, деремся, орем и опять держимся за руки и целуемся. И я точно знаю, что это не последний день с тобой. Всё не может закончиться так хорошо, все не может закончиться так…
я держу тебя за руку, и всё расплывается
успокой меня заново, мне ужасно нравится,
как ты выглядишь в этой нелепой шапочке.
Последняя встреча
Чувств разлив
И снег как осколки
Разбитой вазы,
Хрустит под ногами
Разрезая подошвы
Ботинок,
Закончился наш поединок
Ничьей.
Разошлись по углам
И сгорели подобно снам.
Ночь с 8 на 9 сентября. Около 2-х часов ночи. Открываю дверь. Мама в бешенстве. Орет как ненормальная:
- ГДЕ ТЫ БЫЛА?
Улыбаюсь глупой пьяной улыбкой и иду в комнату. Падаю на кровать. Маме всё равно. Она продолжает орать:
- Ночь на дворе, а она шляется, чтоб в последний раз такое было! Обещай!
Я молчу. Не обещать же в самом деле. Не в последний же… Мама удаляется. С полным поражением.
Не сплю. В мозгах наш разговор с тобой.
- Завтра. Всё завтра, Маш.
- Никит, твое пресловутое «завтра» может и не настать!
- Ну не судьба значит. Я прав?
- Прав не тот кто прав, а тот кто счастлив. Ты счастлив?
- Ты могла бы сделать меня счастливым, но приносишь только горе. Мне больно.
Я встала с кровати. По привычке подошла к окну. Пара окон ещё горели. Включила свет. Взяла лист бумаги и написала: «Прости меня, мой милый Ветер, прости за ту боль, которую я тебе причиняю, сама того не ведая.»
Через 6 часов тебя здесь не будет. Ты улетишь. Навсегда? Звук мобильного. Пришло смс. Это ты. Ну конечно ты, кто же ещё в 3 часа ночи? Бегу за телефоном. Это Андрей. «на чьей груди ты спишь сейчас?» Это конец. Это не ты. Не на твоей груди я сплю и в этом вся проблема. Не на ТВОЕЙ. Ты улетаешь. Больше не будет этих глаз, рук, губ. Никогда. Или будет?
Стали серыми дни,
И тупыми разговоры
Ночную тишину
Не тревожат твои тоны
Прощальными огнями
Догорают жизни свечи
Вставая рано утром
Говорю: Быстрей бы вечер.
Ты улетел, но обещал вернуться. Ты позвонил как только прилетел.
- Всё в порядке. Я в Лондоне – и я поняла, что все ещё будет, что не всё ещё кончено, что все ещё впереди.
3 дня спустя.
- Я люблю тебя, Маш, я на Новый Год постараюсь вернуться и мы отметим его вместе!
- План забыть меня не удался?
- Тебя забудешь, как же
И вот так каждый день. Каждый день твой голос. Каждый день твое дыхание. Каждый день ты. Только ты.
6 октября 2004 год.
6 часов утра.
Звонит телефон.
- С Днем Рождения! – ты просто орешь.
- Угу – бормочу я с закрытыми глазами.
- Мы тебе с Антоном песню приготовили.
- Валяйте – вяло соглашаюсь я.
Всю песню не помню, ты уж прости, Ник, но мне очень понравилось. Спасибо. Припев запомнила. Переделал «Корней»
« А где-то Лондонский дождь,
И по коже мурашки,
Поздравляю тебя
И на каждой бумажке
Я с любовью пишууу
С Днем Рождения Машка!»
- Ник, я…
- Что?
- Ничего.
- Говори!
- Я…
- Любишь?!
- Спасибо. Мне приятно. Спасибо.
Нужно было сказать «люблю». Но я подумала – вдруг ты всё кинешь и приедешь. Ты ведь такой.
- Ну ты ведь любишь?
- Никит, когда я пойму, что люблю, если пойму конечно, то скажу…
- Пока, кошка.
- Пока.
Почему кошка? Не знаю до сих пор.
2 часа дня. Телефонный звонок.
- Маш, мне нужно с тобой встретиться – мужской голос, вроде незнакомый.
- А кто это?
- Какая разница?
Ступор. Что значит какая разница? Хотя, если не ты, то действительно – какая разница.
- Давай в 3 у боулинга.
Это недалеко от меня. Я подумала и решила: пойду.
3 часа 15 минут. Я подхожу в боулингу. Знакомая физиономия. Брат Антона. Леша.
- С Днем Рождения, Маш.
В руках коробка с бантом и розовые розы. Ты передал.
Розовые розы
Я подарю тогда
Когда буду любить
Любить только тебя.
Мечтать лишь о тебе,
Страдать из-за тебя
И розовые розы
Я подарю тогда.
Это ты написал. Ещё в начале отношений.
Это потом ты писал:
Я уебу любое чмо
Любую шавку за тебя,
Я не забуду ничего,
Я не забуду никогда.
Я до последнего дыханья,
Отдам тебе себя всего.
Я не услышу «до свиданья»
Ты не прощаясь в миг уйдешь.
А мне не надо обещаний
Мне по хую это дерьмо
Я улыбаюсь на прощание
Ты умираешь за него.
Я за тебя конечно сдохну
Ведь ты дороже мне всего
Но я не верю в эту лажу –
Ты умираешь за него!!!
И ты меня не удивляешь
И твой уход меня не судит
Но хоть меня ты презираешь,
Я тот сукин сын, который любит.
И ты тихонько умираешь
Ты умираешь за него!
Ты плачешь, слезы вытираешь
Ты не жалеешь никого!
Я тоже, тоже не жалею
Я уебу любое чмо,
Я по-другому не умею,
Ты – умираешь за него!
Это потом, а в начале – розы. В коробке оказался плюшевый мишка. Я назвала его Кит. В честь тебя. Он до сих пор пахнет тобой. У тебя очень стойкая, хорошая туалетная вода… была. Я спала с этим медведем почти год…
Ты звонил каждый день, но после моего дня рождения всё изменилось. Ты не позвонил…
Мы сидели у Таньки в комнате. Я, Шляпа и Надин.
- Что-то случилось – говорила я – Мне даже сон приснился. Что-то случилось.
- Просто Никита с Антоном ушли в загул – говорила Надька – что с ними может случиться?
Мне снилось что мы с тобой едем на мотоцикле и переворачиваемся – вокруг огонь. Впереди горящие ворота. Ты уходишь за эти ворота и закрываешь их за собой…
- Надь, ну у меня предчувствие.
- Мась, иди в жопу со своими предчувствиями, пошли пить чай!
- Пошли.
11 октября. Утро. Собираюсь в школу. Мобильник разрывается. Твой номер. Сердце неприятно сжалось в комок.
- Да – говорю я.
- Маша? – это не ты. Это девушка. Ноги стали ватными.
- Да, это я.
- Маш, это Вера, сестра Никиты.
- Что с ним?
- Они с Антоном попали в аварию, разбились…
Не помню, что она говорила. Помню только то, что пришла в себя когда 10-й раз услышала от Веры: «живы».
«Живы» - всё что нужно. Только живи, а дальше… А дальше всё будет…
Я рада, ты живой пока,
Я удержусь, я не покину…
Звучи.
Ночные снайперы
Звучи, Никита. Пусть твои песни живут, пусть всегда будут твои глаза и твои руки, ласкающие струны гитары. Звучи.
Моя жизнь остановилась. Я боялась даже подумать о тебе, я пыталась смотреть телевизор, читать, всё что угодно, что бы отвлечься..
Я не плакала. Не плакала до 12 октября. Именно в этот день, в 8 часов вечера я узнала, что Антон умер. Я говорила всем, лишь бы ТЫ держался, но я не верила в это сама. Антон умер. Перед смертью он пришел в себя и звал Надин – ту прекрасную блондинку, которая не замечала его. Ту, которая обманывала его с его другом, братом. Ту, которая не замечала порой его внимания.
Я не обвиняю Надин. Не имею права. Потому что я в 1000 раз хуже. Потому что ТОЛЬКО я виновата в том, что они оказались там.
Прости меня Антон!
12 октября, 10 вечера.
Позвонила Вера.
- Маш, Ник пришел в себя, хочет поговорить.
- Со мной? – я не верила этому счастью.
- С тобой.
Все мысли в голове перепутались, перемешались. Я забыла про всё. Хочу слышать твой голос!
- Маша.
- Никита, милый, как ты?
- Как Антон? – спросил ты. Слезы уже текли по моим щекам.
- Хорошо. Он поправится…
- Маш, ты меня отпускаешь?
- О чём ты, Никит?
- Я отпускаю тебя Маша, и прощаю. И ты прости меня. И не плачь.
Говорить тебе было тяжело, я это слышала, ты задыхался…
- Я… отпускаю… - я рыдала.
Я боялась произносить это, но если не сейчас, то когда?
- Ну что? Завтра, мое пресловутое завтра не настанет!
- Настанет, ты поправишься. Я тебя люблю! – я не заметила сама, как сказала это первый раз в жизни.
- Я знаю, Маш, ты держись. Я тоже тебя люблю. У тебя всё будет хорошо. Ты будешь самой счастливой на свете, у тебя будет самый красивые и умный ребенок. Ты будешь его любить.
- Какой ребенок?
- Мальчик! Назови его Никита. Как меня…
Ты молчал, а я рыдала.
- Маша, Маша, успокойся – говорила в трубку Вера, возьми себя в руки.
Надо сказать сама она всхлипывала не меньше меня. «Самой счастливой»… без тебя? Как это?
Пробил час, вышел срок
Я нажму на курок.
13 октября. 15:30
я сидела у Натали дома. Натали тогда не была моей лучшей подругой, по-крайней мере я ей таковой не считала. Телефонный звонок и голос Надин:
- Никита…
- Что? – ору я.
- Он…
Натали выхватила трубку и спросила:
- Умер? Надь, говори!
Я сидела и смотрела на Наташкино лицо – страшно не хватало Шляпы и её рук. И Мамы. Хотелось к ней. Я кинулась в ванну и разрыдалась там. Натали было неудобно, она не очень-то понимала, как нужно себя вести, что говорить в таких случаях. Мы пошли гулять в парк. И я поняла – я не одна.
Спасибо Натали, она поддержала меня, она была рядом в самый трудный момент. Спасибо Мамочке, она рыдала вместе со мной и пыталась объяснить, что жизнь на этом не кончилась. Получилось не очень… Спасибо Шляпе. Она приехала и обняла меня. Она плакала и тоже пыталась как-то утешить. Утешить в этом случает невозможно, но за поддержку – спасибо. Спасибо Надин. Мы опять держались друг за друга. Мы винили друг друга и оправдывали. Надин – единственная нить, что связывает меня с тобой сейчас. Спасибо Леше Дрянину. За то, что он молчал. И понимал. Он, пожалуй, единственный кто понимал смысл в молчании…
Никита Ветров! Я прощаю тебе всё. Всё, что ты сделал мне плохого. Я знаю, ты пришел в мою жизнь, что бы научить меня. Я принимаю твоё учение. Прошу прощения за то зло, которое причиняла тебе, сама того не ведая!
Прости.
Для кого-то Никита Ветров стал символом вечной молодости. Для тех, кого он любил. Для тех, кто изменился, узнав его внутренний мир, то что он читал, слушал, любил. Он верил в то, что красота спасет мир. В нем была та частичка божественного, вечного.
Может в это и состоит трагедия? Жить в конечном мире, неся в себе целую вечность?
Может и смерти как таковой нет, просто стирается физическая грань между «тобой» и «мной»? и мы с тобой любили. И у нас было свое место для гулянок. Свой дворик. Ты выцарапал палочкой на песке Н+М. было весело… А сейчас…
Я иду по ВДНХ не с тобой. Я иду с Мужчиной Моей Мечты. Я знаю точно, ты рад за меня. Ты умел радоваться, ты гений. Ты хотел что бы я была счастлива. Ты сам говорил. Я – счастлива. Впереди – всё самое хорошее. Впереди – весна…
И я знаю, что у меня всё будет хорошо, я буду счастлива, когда мы с Мужчиной Моей Мечты будем смерять весенние лужи ногами, если только верить, что в них, как и той весной, будет отражаться небо и моя судьба…
Февраль 2006 год.
НИКИТА
От смеха его улыбаются звезды
Уронит слезу – и растянется море.
Забыть те улыбки мне будет не просто,
Забыть его песни смогу я не скоро.
В движении каждом мерещится танец,
Огонь есть во взгляде его звездных глаз.
Ещё полчаса – и его здесь не станет
А может быть даже не станет меня.
Его любопытство не знает конца,
И песни его не забыты,
Спасибо, стараниям Бога-Творца
За душу и тело Никиты!
Памяти
Никиты Ветрова
И Антона Дангулова
Посвящается…
Никиты Ветрова
И Антона Дангулова
Посвящается…
Мечты
Ветра
Ветра
Возвращайся, не прощайся…
В лужах отражались небо и моя судьба. Пока бежали до трамвая, смерили все эти лужи ногами. Но успели! Едем. Смотрю на Надькино веснушчатое лицо и не вижу никаких признаков жизни. Трамвай раскачивается, люди падают как переспелые груши. А мы с Надькой нет. Мы держимся друг за друга.
- Масянь, смотри, смотри… - орёт Надька и тычет пальцем в окно.
Я вижу в окно, как две группы ребят идут навстречу друг другу с явно недобрыми намерениями.
- Надюх, может, выйдем, а? – с нескрываемой надеждой спросила я.
- Ну, пошли, только не долго…
Надька вечно куда-то торопится. Боится не успеть.
Ага, не долго, как же… Это же стрелка! Самая настоящая стрелка! Там столько парней, и все они красивые, и все они наши… Из мечтаний меня вывел пискливый голос:
- Вы чё здесь ходите? – спросил прыщавый подросток лет 15.
- А чё нельзя? – в свою очередь осведомилась я.
- Не, нельзя! Не видишь, что ль?! Разборки здесь! Валите!
- Да пошёл ты! – В ход пошла Надькина грубость…
В единый миг вокруг нас образовалась кучка подростков, таких же прыщавых малолеток, как и тот юный грубиян. Они расспрашивали нас о том, когда мы «увалим». Мы, в свою очередь, даже отвечали в начале что-то… Но потом это как-то надоело. В конце концов, не бесконечно же это должно продолжаться. И это закончилось, потому что появился ТЫ… и он.
- Девчонок-то отпусти, они-то при чём? – голос незнакомый, но на удивление приятный. В ту же секунду почувствовала твой взгляд. Очень захотелось читать твои мысли. Только твои. Рядом с тобой стоит парень. Красивый. Милый. Улыбается.
- А-а-а! – протянул прыщавый – это ваши девчонки, это вы их подослали, да?
- Рехнулся? – ты говоришь это и улыбаешься, и я понимаю по твоей улыбке, что всё самое лучшее, самое чистое и интересное ждёт меня впереди.
Ты отводишь нас в сторону и говоришь о том, что нужно бы свалить.
- Девчонки, это… здесь сейчас стрелка будет, лучше уходите, ок?
- Ладно, уже ушли – говорит Надька.
Я знала, что она не уйдёт. И ты знал. Она взяла меня за руку и, идя быстрым шагом по улице начала говорить:
- Нет, Масянь, мы не уходим, вон там дом стоит, из-за него очень удобно наблюдать будет!
Да, действительно удобно. Мы видим, как две компашки подростков идут на встречу, друг другу, а потом расходятся.
- Вы вроде уйти собирались? – голос за спиной заставляет меня вздрогнуть.
- Уйти? Нет, ты что-то путаешь… - лепечу я, но язык заплетается от восторга.
- Девчонки я серьёзно, лучше сейчас уйти.
- Мы видели, как вы с трамвая сошли, пойдёмте мы вас проводим, и вы поедите уже… - наконец-то голос подал твой друг.
- Ну, пошли? – говоришь ты.
- Пошли – сказала Надька, чем повергла меня в шоковое состояние. Уйти? Уйти?! Уйти сейчас?! Уйти, когда встретишь такое? Мне ничего не оставалось делать, как пойти.
- Меня Никита зовут, а это Антон – сказал ты. Никита..Никита..Никита..Никита..Никита…
- Эй, а тебя как? – спрашиваешь ты.
- Что? – что-то я ушла в себя.
- Её зовут Масяня – объявила Надька и понимающе посмотрела на меня.
Подошёл трамвай.
- Ну, пока? – скорее вопросительно, чем утвердительно сказал ты. Ну, зачем ты так смотришь? От твоих звёздных глаз страдают ангелы на небе, а на земле страдаю я! Странно, только познакомились, а уже страдаю…
- Ну, пока, пока…
Пока ехали, трамвай раскачивался и не давал сосредоточиться. Никита..Никита..Никита… Встретились и попрощались. Неужели навсегда?
- Нам нужно поговорить – утро для меня началось именно с этих слов. Ну, точнее с телефонного звонка и Надькиного голоса.
- О чём? – я никак не могла проснуться и прийти в себя, а Надька этого требовала, при чём немедленно.
- Узнаешь. Ты в час свободна?
- Пока да.
- Никаких планов не строй.
Ну, какие у меня могут быть планы на субботу? Тусоваться. И какая разница с кем: с Надькой или ещё с кем-нибудь. Это не имеет значения в 11 утра. В общем, к часу я была готова. Мы вышли из подъезда и Надька сходу заявила, что мы едем на ВДНХ.
- Я хочу поговорить там!
- Ты совсем спятила? Крышу что ли снесло ветром?
- Может так, но поверь, так нужно.
Опять всю дорогу тряслись в трамвае. Надька молчала, а от моей болтовни не было толку. Вышли. Подходим к главному входу и… останавливаемся.
- Какого чёрта мы здесь стоим? – ору я. Меня это уже порядком достало.
- Я тебе хотела сказать…я тебе сказать хотела…- бормочет Надька – я хотела.. О! Вот и они!
Я вижу, как прямо к нам идут два парня. Первого я даже не узнала сначала, да и не заметила, в общем-то. А второй… Синие волосы. Красная чёлка. Проколотая бровь. Это ТЫ…
Она неслась по весенней улице в туфлях на десятисантиметровой шпильке. Это были неизменно туфли. Туфли всегда и везде: в школу, на улицу, на дискотеку, в спортзал… «Женщина всегда должна оставаться женщиной» - любила повторять она. Она шла по ВДНХ одна. Блондинка, на шпильках, в короткой юбке одна, это как призыв: «мальчики, я здесь!»
Позади послышался пронзительный свист. « А вот и мальчики!» Так, Надюша, не оборачивайся, сзади ты неплохо выглядишь, сейчас сами подойдут.
- Девушка, ну куда вы бежите, ну девушка… Надя?! – Он был потрясён.
- Антон?!
А он стоял и улыбался. Такой красивый и недосягаемый. Недосягаемый для всех. Кроме Надьки.
- Антон?!
- Надя?!
- А где твоя подружка? – влез в разговор ты и тем самым оторвал её взгляд от Антона. Теперь она смотрела на тебя. Твоя проколотая бровь поползла вверх… Ещё бы, ведь Надька так смотрит…
- Она.. ну не знаю… дома, наверное,…А что? – её всё-таки немножко задело, что ты вот так просто влез в разговор и оторвал её от Антона.
- Погулять хочу с вами – ты был дерзким, смелым и сильным, в общем, таким, каким я тебя люблю.
- Блин, ребят, я сегодня никак не могу. – Пробормотала Надька.
«Напитки покрепче, слова покороче…» - орали динамики.
«Итак, ресницы подлиней, юбка покороче… и со мной всё в порядке» - Надька очень нервничала.
- Ну, давайте завтра в 2 на ВДНХ у главного входа, идёт?
- Идёт. Ну, всё, я домой побежала, опаздываю очень – говорила Надька, идя к трамваю. Трамвай подошел, и она уже полезла в него, не забывая при этом красиво поднимать свои ножки и улыбаться.
- Надь, а чё ты одна гуляла? – спросил Антон её вслед.
Надька ничего не ответила, только улыбнулась, ну не могла же она ответить: «тебя искала» - это не по-женски как-то и слишком честно для неё!
В принципе Антона я узнала потом. Да это не так важно. Антон был слишком слащавый и смазливый для меня. За его смазливым личиком я ничего не видела. А Надька видела, и очень многое.
Я смотрела на тебя восхищённо и только и смогла вымолвить
- А что с волосами? С чёлкой?
- Нравится?
- Да!
- Я знал, что тебе понравится – да что там это, ты знал куда больше. Мне вообще кажется, что видел меня насквозь, иногда мне кажется, что и сейчас видишь… И мы взялись за руки и пошли гулять. Да, прямо вот так: Надька с Антоном, а я с тобой. Ты держал меня за руку как ребёнка. Так держат непослушных малышей. Но сегодня я буду послушной. Обещаю.
Существует на ВДНХ один дворик. Не очень красивый, не очень чистый, но от чего-то очень родной. Мы сидели там. Если кто-то меня спросит, где были Надька с Антоном, то я затрудняюсь с ответом. Я не знаю где они были. Вроде бы с нами. А может, и нет, может, они были далеко от нас, были там, где была любовь. Мы целовались. Целовались, целовались, целовались до тех пор, пока у меня не заболел язык. Я поняла – это счастье, когда твой язык находится у меня во рту, ты улыбался, и я соглашалась на все твои мороженки, мы катались на качелях и кажется, летели куда-то…
- Ну ладно, нам пора – сказала Надька, я смотрела на неё как на врага народа, но, тем не менее, понимала, что всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Особенно такое.
Мы стояли на трамвайной остановке, и ты поцеловал меня… в голове что-то замкнуло.
Видно дьявол тебя целовал
В красный рот, тихо плавясь от зноя…
Я побежала к Шляпе. Она была мне нужна.
У Шляпы на кухне пахло Кофе. Видно сама только что пила, но со мной за компанию выпить всё равно не отказалась.
- Ну что там? – выпрашивала Шляпенция.
Какая она, Шляпа? Красивая? Нет. Умная? Нет. Дерзкая? Нет. Тем не менее, Шляпа – моя самая любимая девчонка. Ей не нужна красота, не нужен ум, не нужно ничего, чего хотят обычные девчонки. Она необычна. Необычной она была не всегда. В третьем классе она, как и все девчонки красила ногти фломастером и мечтала о домике для барби. А потом стала необычной. Купила шляпу и стала Шляпой. Ресницы у неё в полметра и красивые руки. Её любят мальчики. Её люблю я. Она вертит задницей, (благо есть, чем вертеть) и старается не думать о том, что будет завтра. Она легкомысленна? Нет, просто не заморачивается по пустякам.
- Ничего не было.
- Да, а какого хрена у тебя глаза горят? И почему губы не накрашены? И…
- Ну ладно, было. Было. Нет, я не влюбилась, он уезжает, Шляпа.
- Куда ещё?
- На практику. В Мухосранск там какой-то. Но я не очень-то расстроилась. Просто скучно будет, только познакомились. Ну, ты понимаешь..
- Дура. Всегда врёшь мне.
Я врала не Шляпе, я врала сама себе. Я обманывала себя и не думала о дальнейшем. Я верила, что всё будет как всегда. Я расплачУсь за это. Может быть слишком жестоко.
- Масяня, ты не уснёшь сегодня ночью, поэтому запасись валерьянкой. Ну, или ещё чем-нибудь.
Когда ночью не спится, и одолевают думы, я подхожу к окну. И когда бы я не вышла на свой ночной пост, в домах напротив всегда горят окна. И они, как маячки надежды, напоминают мне о том, что может быть всё ещё будет хорошо, всё ещё изменится. Я стою и шепчу в темноту: «Ну, где ты, где ты, мой любимый и единственный, ты думаешь обо мне? Ты плачешь так же как я? Ты вообще плачешь?» И в эту минуту я думала о тебе, о твоих руках…
И лица беспокойный овал
Гладил бархатной нервной рукою
Тогда я не думала о том, сколько боли причиню тебе и о том, как страдать буду я.
Так прошёл день, другой, третий. Ты уехал. Я очень боялась, что ты внезапно вернёшься и разобьёшь мне сердце. Хотя, вспоминая нашу встречу перед твоим отъездом, я думаю о том, что отдала бы тебе сердце, душу, всю себя тебе. И я точно знаю, что ты бы тоже отдал…
Мы пошли к Антону, по-моему, это очень символично, что вы живёте в одном подъезде. Вы бы не смогли друг без друга. Вы даже ушли вместе… Странно было то, что при своей внешности и внимании девчонок Антон не был высокомерен. Напротив, он был даже немного застенчив. А ты другой. Тебя не заставила краснеть даже я, хотя раньше у меня неплохо получалось.
Вы разделили обязанности. Ты отвечал за увеселительные мероприятия. Антон принимал решения серьёзные. Так, например, Антон выбрал тот колледж, где вам предстояло учиться. Антон любил девушек красивых, умных и скромных. А такие вообще бывают?
Ты просто любил девушек. Любых. Проституток любил. Ты часто говорил, что у каждой проститутки за душой тяжёлая история, а может даже несколько. Когда же я начала высказывать своё негодование по этому поводу, ты меня прервал на первом же слове:
- Ни одна проститутка, Маш, не нуждается в твоём осуждении или сочувствии – у тебя уже был свой чёткий взгляд на вещи, тебя нельзя было ни переделать, ни изменить. Да я и не пыталась.
Антон вообще влюбился как мальчишка, что для него в принципе не свойственно. Антон был эмоционально холоден. Надька с каждой минутой прогибала его под себя, и я даже немного завидовала, у меня так не получалось. Я даже если бы очень захотела, не смогла бы приручить тебя. Да я и не хотела. А ты?
Твоя жизнь – на полную катушку, на меньшее ты бы не согласился, потому что для тебя это было бы нечестно. Ты делился всем, не кладя себе в карман и за это я тебе благодарна.
Когда Надька и Антон, взявшись за руки, входили в его квартиру, мы уже были у тебя. Мы зашли «как бы» за дисками. Да какая разница, за чем мы зашли, если ты ввёл меня за руку в свой мир. В мир, где живёшь ты. Я думала, что останусь там навсегда, а теперь мне больно. Я не боюсь боли, просто в жизни её так много, что не хочется испытывать лишний раз. Мы пошли в твою комнату. Это не пошло, просто мы оба хотели одного и тог же. Твоя кровать была просто огромна. Я нисколько не боюсь…
Да, сегодня позволено всё,
Что крушишь себя так увлечённо?
- Эй, нам пора…- я сказала это как-то машинально.
Это будет. Но не сегодня. Я ещё не готова. Ещё рано. Ещё не время. Неужели время что-то меняет в нас? Меняет. Ну что ж... Обламывать мой талант. Я вообще-то талантлива. Как выяснилось ты тоже…
У Антона в квартире пахло шоколадом и дорогими духами. Его мама, красивая женщина, лет сорока, с укладкой и в красивом жемчужно-сером костюме встретила нас на кухне.
- Вот, мам, познакомься, это Маша, девушка Никиты, - я представила себе мысленно, как же он тогда Надьку с мамой знакомил, и у меня от чего-то закружилась голова. Не помню от чего – или от запаха слишком дорогих духов, либо от счастья…
- Очень приятно, Наталья Владимировна – голос низкий и очень красивый, но чувствуется, что она, при всём своём внешнем виде, очень простая женщина, мать троих детей.
- Тоша, помоги мне, пожалуйста. – То, что она назвала его «Тоша» не укрылось от нас, и мы молча удалились с кухни, оставив его с мамой наедине, что бы обсудить Надьку. Ну, скорее всего Надьку.
Мы пошли в комнату Лёши, старшего брата Антона. Надька и Лёша, познакомившись буквально 10 минут назад, уже весело смеялись сидя на кровати и перебирая фотки. Было в это что-то противоестественное, какой-то раздражающий фактор. Может это, было Надькина розовая помада, а может её белозубая улыбка, а может…
- Блин, мой Антон такой красавчик!
Видишь я над тобою кружу
Это ты фиолетово-чёрный…
«Мой!» Её Антон. Её любовь. Я так не могу, чтоб несколько дней и уже «мой». Я конечно не длинноногая блондинка. Я вообще не блондинка. И глаза у меня не такие голубые. Я маленький рыжий котёнок. Но неужели я не имею право на любовь? Имею. На твою?
Наталья Владимировна отправилась на работу, Антон рисовал слона своей пятилетней сестре Танюшке, Лёшка с Надькой продолжали хихикать в комнате.
Мы пошли на кухню. Я сидела за столом и смотрела на тебя. Ты стоял какой-то растерянный, как будто смущённый. Я улыбалась. Ты похож на щенка. Трусы из штанов торчат,… в общем-то, как и у меня.
- Ты что будешь? Кофе?
Я хотела ответить «тебя», но предполагала, что за этим последует ещё большая твоя растерянность и ответила:
- Кофе, кофе…
Твои волосы торчат в разные стороны, ты, кажется, смутился ещё больше…
Время не стоит на месте. Оно бежит и с каждой минутой я теряю тебя всё больше…
Идут минуты друг за другом,
Всё повторяется по кругу…
Нужно прощаться. Подходит трамвай.
- Ну, пока? – ты поцеловал меня. И ещё раз. И ещё…
Трамвай ушёл, так и не дождавшись нас. Надька орала:
- Ну, ребят, ну хватит…
нет, не хватит, ещё и ещё
нет, не хватит, ведь было такое…
Я ненавидела Надьку в тот момент. В момент, когда она лишала меня такого счастья – целовать тебя.
- Ну, пока? – повторял ты.
- Пока – я знала, что мы ещё увидимся.
Мы ходили по магазинам со Шляпой. Смотрели ей новые кофточки. У неё есть потрясающая способность смотреть на всякие мелочи так, как будто это важнейшее дело в её жизни. Рассматривая очередную «очень интересную» вещицу, я услышала звук своего мобильного – пришло СМС. В мыслях было одно: «Никита, Никита, ну пусть это будешь ты». Это был Андрей.
Он лица беспокойный овал
Гладил бархатной чёрной рукою…
«Я приехал. Устал. Соскучился. Хочу к тебе. Встретимся сегодня в 8 м. Медведково, центр зала.» За это время я вообще забыла о нём. Забыла, что у меня есть парень. Андрей футболист, уезжал во Францию на сборы. И вот вернулся. На твоём фоне он вообще выглядел жалко. «Приехал, устал, соскучился». Говорил Андрюша исключительно о себе. Интересно он вообще просит меня о встрече или утверждает о ней?
- Встретимся! Хоть бы спросил, Козел! – орала Шляпа, оплачивая свою новую кофту. Понятно. Он утверждает.
В последний момент Андрей позвонил и сообщил мне, что будет ждать меня у метро. Как всегда. Он стоял загорелый, красивый, без цветов. Такой родной и такой привычный.
- Привет! – он смотрел на меня слишком спокойно. Он смотрел на моё тело так же как на своё. Он знал его слишком хорошо. Он поцеловал меня так, как муж целует свою жену придя с работы, и я поняла – он уже не хочет меня так, как раньше. Он начал рассказывать мне весёлые истории о том, как он беспорядочно проводил время в другой стране. И тут я подумала, что я ненавижу эти отношения и хочу, чтобы сегодня они закончились.
- Знаешь, Андрюш, анекдот есть смешной про тёщу: Выносит мужик тёщу на балкон свою тёщу переваливает её через перила и говорил: «Я – лучший зять в мире. Другие своих тёщ режут, стреляют, душат, а я тебя – отпускаю!»
- А дальше что?
- А дальше, Андрюша, вот и я тебя отпускаю. – Я встала и пошла. Он не побежал за мной. Он, наверное, побежал в магазин и на те деньги, на которые он должен был купить мне цветы купил себе свой «Старый мельник! А я была рада, что мы расстались, что всё решено. Решено – разумом, и принято – сердцем.
Прислушайся к инстинктам, мой друг, купи себе пива, наберись храбрости и позвони мне, наконец. У медали две стороны: я рассталась с Андреем, чему несказанно рада. Он пьёт и не забывает при этом ежедневно присылать смс в стиле: «Почему?» или «Зачем?». Или вообще ограничивается знаком вопроса. Просто «?» и всё. Не нужно слов. Я тоже страдаю. Тебя нет – и вот я уже страдаю. Рифмы продолжают рождаться и не тебе мне их запрещать. Может это как раз то чувство, нашедшее своё выражение в словах? Может это никому и не нужно, но мы несовместимы – и мне это нравится.
Мой любимый, тебе лучше вообще держаться подальше, потому что ты просто погибнешь, узнав мою сущность. Может быть, погибнешь от счастья. Это не шутка, тебе лучше не подходить близко. Ты думаешь ты сейчас далёк? Нет, ты намного ближе, чем думаешь. Почему ты меня не слышишь? Почему?! И всё-таки я похожа на Андрея. По-крайней мере вопросы у нас одинаково оригинальные.
Другой стороной медали являлся как раз таки твой отъезд. Ты уехал и оставил меня здесь одну ходить по темным дворам, умирать от скуки и читать смс Иванова. Ты прекрасно знаешь, что без тебя я скучать не буду, проблема не в этом. Без тебя не буду, но очень сильно буду по тебе!
Я ждала сосиску. Динамики надрывались выводя: Ты должна рядом быть, ты должна всё простить.
Позвонил Андрей и сказал, что если я сейчас же не приеду, он спрыгнет с окна. При этом он мне уже не парень. Просто знакомый. Я ему сказал:
- Я ем.
- И что? – удивился он. – Человек кончает с жизнью, а она ест!
- Ну, знаешь…
Он осуждающе помолчал в трубку и сказал:
- Ты ведёшь себя так, как будто тебе на меня посрать.
Я не поняла, почему должно быть иначе. Тогда Андрей повесил трубку. Я посмотрела на холодильник, где в течение трёх месяцев висела фотка Андрюши и чувство голода медленно начало притупляться.
Телефон снова зазвонил:
- Алло!
- Маша?
Это ты. Аппетит как-то незаметно исчез совсем.
- Ты?
- Я.
- Никита…
- Слушай, я приеду через два дня. Если хочешь – встретимся, сходим куда-нибудь.
Хочу? Иногда мне казалось, что ты издеваешься надо мной. Сейчас понимаю – не казалось.
- ну, я не знаю…
Не надо стесняться-
Никто не узнает
Мы будем ломаться
Такое бывает…
- Я зайду – отрезал ты – Не скучай!
Легко сказать – не скучай. Я даже есть, теперь не могу. Сосиска отправилась в мусорное ведро. Фотка Андрея тоже.
Москва нависала огромными серыми стенами. Белокурые ангелы, наверное, смотрят с неба, с которого уже который день капал дождь. Небо затянуло мутной пеленой.
Я сидела на скамейке, завернувшись в куртку. Я была пьяная. Я никогда раньше не была пьяная. Волосы слиплись сзади и капли стекали за шиворот. Я плакала.
Ты предал меня. Вчера. Я тебе сказала: «Никита. Ты мне на хрен такой не нужен.» Я обманула тебя. Ещё вчера вечером мы гуляли по магазинам, а на улице так же размеренно капал дождь. Как сейчас. Только тогда ещё было весело, а сейчас нет. Мы ходили в магазин за дисками. Пока ты и Надька смотрели что-то, Антон отвёл меня в сторону. Вид у него был встревоженный и какой-то неуверенный.
- Мне нужно тебе кое-что сказать… Понимаешь, вчера у меня был День Рождения…
- Да я в курсе, что с тобой, Антон?!
- Дослушай. Мы же сначала втроём пришли: я, Никита и Надя. Я пошёл за тортом, а Надя с Никитой остались дома… - Антон замолчал. Я сразу почувствовала, как внутри всё сжалось.
- Что было?
- Они целовались.
- Это всё?
- По-моему этого достаточно.
- Зачем ты мне это рассказываешь?
- Я подумал, что ты должна знать.
«Должна знать» - как дверью по лицу. Антон врал. Просто ему было тяжело переживать это одному. Он не знал того, что тем, кто обрёл любовь, а вместе с ней радость и счастье, всё равно следует быть начеку. Дорога к этой любви таит в себе большие опасности. Даже когда всё складывается благоприятно, судьба или чья-то слабость могут вмешаться и воспрепятствовать, казалось бы, неминуемому счастливому концу.
Подошёл ты, и мы пошли есть пиццу. Ты улыбался и рассказывал анекдоты. Как всегда.
- Как с Надей целоваться? – внезапно спросила я. Внезапно даже для себя самой. – Прикольно?
Ты пристально посмотрел на меня, потом на Надю, потом на Антона…
- Ну, как? – повторила я свой вопрос.
- Ну, Маш, успокойся, ничего не было – почему-то начал оправдываться ты.
- Удачно повеселиться – выпалила я и вышла из-за стола.
Ты хотел пойти за мной. Я это точно знаю. Тебя задержала Надька. Она сама пошла за мной. Как истинная подруга. Может так было лучше. Я не сердилась на неё.
- Прости меня, Масянь. – она не оправдывалась, не говорила лишних слов, она была честной, просто извинилась.
- Забей, это не причина для наших ссор.
Я поплотнее завернулась в куртку и посмотрела вверх. Я знала, что никогда не прощу тебя. И поэтому плакала. Нечего не могла с собой поделать. Я была упёртая дура и принципиальный человек. И не могла перешагнуть через свои принципы. Всё равно, что добровольно прыгнуть в кучу дерьма и улыбаться. Я мокла и не хотела идти домой. Я боялась услышать тишину телефона.
А ты тем временем такой же пьяный и мокрый сидел под моими дверями. Сидел часа три, наверное. Тебе надоело, и ты напился ещё больше. Ты обрывал телефон, но я не брала трубку. Ты плакал и сочинял песни. Ты думал, что это конец, что я никогда не прощу тебя. Я и сама так думала.
Наступило лето. Я сидела на дереве на даче (только там у меня ловил телефон) и читала только что присланный тобой стишок:
Солнце заплакало,
Солнце упало,
Солнце о чём-то
Лучшем мечтало.
Солнце хотело
Что-то другое,
Солнце хотело
Остаться со мною.
Слёзы у солнца
Тают на щёчках,
Может им жарко,
А может не очень.
На солнце как снег
Белоснежный растаю,
О солнце одном
Я весь вечер мечтаю.
Лишь солнце все мои мечты,
Тем более что солнце это – ТЫ.
Я опять заплакала. Пришла домой, сделала кофе, успокоилась. И тут я подумала: а так ли это важно, где и с кем ты провёл эту ночь, мой милый Ветер… Я полюбила тебя.
Меня разбудило осеннее солнце. Оно светило по-летнему ярко, но почему-то не грело.
Зазвонил телефон:
- Доброе утро! Чё такая грустная? – это ты. Тебе цены бы не было, если бы не две дурацкие фразы «Чё такая грустная» и «Извини».
- Дурацкое солнце – ответила я и зажмурилась.
- Классная погода! Она вдохновляет талантливых людей на создания произведений искусства.
- Наверное, я не талантливый человек, потому что меня вдохновляет только редкая возможность выспаться.
- Извини. Я хочу увидеть тебя сегодня.
- А завтра?
- Завтра будет завтра.
- Хорошо. Во сколько?
- Ну, в час нормально?
- В час так в час.
Я повесила трубку. Я люблю тебя. Всё-таки трудно вешать трубку первой когда любишь.
Наверное, в следующей жизни,
Когда я стану кошкой…
Куда спешат люди, если не искать тебя? Но они не найдут ведь ты так хорошо спрятан в моих мыслях. Я сидела на тротуаре и ждала тебя. Я готова была ждать 15 минут. Это уже серьезно. Ты опаздывал в тот день. Позже ты говорил, что уснул и поэтому опоздал, но я-то прекрасно знаю: ты готовился. Ты же не мог прийти на нашу встречу просто так. Как это делала обычно я. На мне были голубые джинсы, из-под которых торчали розовые стринги, кроссовки и майка, которую я одевала по совету Надин. Она считала, что майка должна быть на 2 размера меньше…
Ты пришел. От тебя так клева пахло, что кружилась голова и земля уходила из-под ног, хотелось запрыгнуть на тебя и поцеловать.
Но у тебя был очень серьезный вид. Это ты потом уже, в наших телефонных разговорах объяснял, каких усилий тебе стоило твое серьезное лицо. А в тот момент я решила не рисковать и не накидываться на тебя. Я подумала, что что-то случится.
- Я хочу быть с тобой – заявил ты без тени улыбки.
- Супер – сказала я с таким серьезным видом, что мне позавидовала бы даже Шляпа, пытающаяся вникнуть в алгебру.
- Ты не поняла. Это серьезно. Ты хочешь, что бы между нами были отношения?
- Нет. – Тяжело врать тебе, но ещё тяжелее самой себе – не хочу.
- Почему? Что не так?
- Что? Всё не так! Ты не сможешь быть со мной. У тебя эти бесконечные блондинки! Ты весь в них! Ты хочешь всех их. И стоит мне на минуту отвернуться – все. Тебя нет.
- А зачем ты пришла?
- Я хотела тебе доказать…
- Нет, ты хотела себе доказать.. Ты ведь думаешь только о себе.
- Как и ты…
- Да. Как и я. И я думаю, что с этим нужно что-то делать… Я забуду тебя. Я никогда не страдал из-за женщины и сейчас не буду. Я хочу быть счастливым как и ты. Мы оба хотим быть счастливы. И оба делаем несчастными друг друга. Я забуду тебя. Клянусь.
- Ты не забудешь.
- Нет. Все уже решено. Я еду учиться в Лондон. На год. Новые люди, новые места… Всё другое. Я забуду тебя, чего бы мне это ни стоило. Подумай, Мась, если ты только скажешь сейчас : Останься – я останусь.
- Останься. Конечно, останься. Я не смогу без тебя – мысленно произнесла я.
Но ты смотрел в упор и ждал устного ответа. Ты ещё не совсем научился читать мои мысли.
- Нет, Никит, нужно уметь уходить. – Произнесла я вслух и сама удивилась, как уверенно звучит мой голос.
- Тогда я уйду. Завтра, а сейчас мы проведем наш последний день вместе… - в этом весь ты: всё завтра, а сейчас веселье.
8 сентября. 3 часа дня. Мы держимся за руки и смеёмся, целуемся, деремся, орем и опять держимся за руки и целуемся. И я точно знаю, что это не последний день с тобой. Всё не может закончиться так хорошо, все не может закончиться так…
я держу тебя за руку, и всё расплывается
успокой меня заново, мне ужасно нравится,
как ты выглядишь в этой нелепой шапочке.
Последняя встреча
Чувств разлив
И снег как осколки
Разбитой вазы,
Хрустит под ногами
Разрезая подошвы
Ботинок,
Закончился наш поединок
Ничьей.
Разошлись по углам
И сгорели подобно снам.
Ночь с 8 на 9 сентября. Около 2-х часов ночи. Открываю дверь. Мама в бешенстве. Орет как ненормальная:
- ГДЕ ТЫ БЫЛА?
Улыбаюсь глупой пьяной улыбкой и иду в комнату. Падаю на кровать. Маме всё равно. Она продолжает орать:
- Ночь на дворе, а она шляется, чтоб в последний раз такое было! Обещай!
Я молчу. Не обещать же в самом деле. Не в последний же… Мама удаляется. С полным поражением.
Не сплю. В мозгах наш разговор с тобой.
- Завтра. Всё завтра, Маш.
- Никит, твое пресловутое «завтра» может и не настать!
- Ну не судьба значит. Я прав?
- Прав не тот кто прав, а тот кто счастлив. Ты счастлив?
- Ты могла бы сделать меня счастливым, но приносишь только горе. Мне больно.
Я встала с кровати. По привычке подошла к окну. Пара окон ещё горели. Включила свет. Взяла лист бумаги и написала: «Прости меня, мой милый Ветер, прости за ту боль, которую я тебе причиняю, сама того не ведая.»
Через 6 часов тебя здесь не будет. Ты улетишь. Навсегда? Звук мобильного. Пришло смс. Это ты. Ну конечно ты, кто же ещё в 3 часа ночи? Бегу за телефоном. Это Андрей. «на чьей груди ты спишь сейчас?» Это конец. Это не ты. Не на твоей груди я сплю и в этом вся проблема. Не на ТВОЕЙ. Ты улетаешь. Больше не будет этих глаз, рук, губ. Никогда. Или будет?
Стали серыми дни,
И тупыми разговоры
Ночную тишину
Не тревожат твои тоны
Прощальными огнями
Догорают жизни свечи
Вставая рано утром
Говорю: Быстрей бы вечер.
Ты улетел, но обещал вернуться. Ты позвонил как только прилетел.
- Всё в порядке. Я в Лондоне – и я поняла, что все ещё будет, что не всё ещё кончено, что все ещё впереди.
3 дня спустя.
- Я люблю тебя, Маш, я на Новый Год постараюсь вернуться и мы отметим его вместе!
- План забыть меня не удался?
- Тебя забудешь, как же
И вот так каждый день. Каждый день твой голос. Каждый день твое дыхание. Каждый день ты. Только ты.
6 октября 2004 год.
6 часов утра.
Звонит телефон.
- С Днем Рождения! – ты просто орешь.
- Угу – бормочу я с закрытыми глазами.
- Мы тебе с Антоном песню приготовили.
- Валяйте – вяло соглашаюсь я.
Всю песню не помню, ты уж прости, Ник, но мне очень понравилось. Спасибо. Припев запомнила. Переделал «Корней»
« А где-то Лондонский дождь,
И по коже мурашки,
Поздравляю тебя
И на каждой бумажке
Я с любовью пишууу
С Днем Рождения Машка!»
- Ник, я…
- Что?
- Ничего.
- Говори!
- Я…
- Любишь?!
- Спасибо. Мне приятно. Спасибо.
Нужно было сказать «люблю». Но я подумала – вдруг ты всё кинешь и приедешь. Ты ведь такой.
- Ну ты ведь любишь?
- Никит, когда я пойму, что люблю, если пойму конечно, то скажу…
- Пока, кошка.
- Пока.
Почему кошка? Не знаю до сих пор.
2 часа дня. Телефонный звонок.
- Маш, мне нужно с тобой встретиться – мужской голос, вроде незнакомый.
- А кто это?
- Какая разница?
Ступор. Что значит какая разница? Хотя, если не ты, то действительно – какая разница.
- Давай в 3 у боулинга.
Это недалеко от меня. Я подумала и решила: пойду.
3 часа 15 минут. Я подхожу в боулингу. Знакомая физиономия. Брат Антона. Леша.
- С Днем Рождения, Маш.
В руках коробка с бантом и розовые розы. Ты передал.
Розовые розы
Я подарю тогда
Когда буду любить
Любить только тебя.
Мечтать лишь о тебе,
Страдать из-за тебя
И розовые розы
Я подарю тогда.
Это ты написал. Ещё в начале отношений.
Это потом ты писал:
Я уебу любое чмо
Любую шавку за тебя,
Я не забуду ничего,
Я не забуду никогда.
Я до последнего дыханья,
Отдам тебе себя всего.
Я не услышу «до свиданья»
Ты не прощаясь в миг уйдешь.
А мне не надо обещаний
Мне по хую это дерьмо
Я улыбаюсь на прощание
Ты умираешь за него.
Я за тебя конечно сдохну
Ведь ты дороже мне всего
Но я не верю в эту лажу –
Ты умираешь за него!!!
И ты меня не удивляешь
И твой уход меня не судит
Но хоть меня ты презираешь,
Я тот сукин сын, который любит.
И ты тихонько умираешь
Ты умираешь за него!
Ты плачешь, слезы вытираешь
Ты не жалеешь никого!
Я тоже, тоже не жалею
Я уебу любое чмо,
Я по-другому не умею,
Ты – умираешь за него!
Это потом, а в начале – розы. В коробке оказался плюшевый мишка. Я назвала его Кит. В честь тебя. Он до сих пор пахнет тобой. У тебя очень стойкая, хорошая туалетная вода… была. Я спала с этим медведем почти год…
Ты звонил каждый день, но после моего дня рождения всё изменилось. Ты не позвонил…
Мы сидели у Таньки в комнате. Я, Шляпа и Надин.
- Что-то случилось – говорила я – Мне даже сон приснился. Что-то случилось.
- Просто Никита с Антоном ушли в загул – говорила Надька – что с ними может случиться?
Мне снилось что мы с тобой едем на мотоцикле и переворачиваемся – вокруг огонь. Впереди горящие ворота. Ты уходишь за эти ворота и закрываешь их за собой…
- Надь, ну у меня предчувствие.
- Мась, иди в жопу со своими предчувствиями, пошли пить чай!
- Пошли.
11 октября. Утро. Собираюсь в школу. Мобильник разрывается. Твой номер. Сердце неприятно сжалось в комок.
- Да – говорю я.
- Маша? – это не ты. Это девушка. Ноги стали ватными.
- Да, это я.
- Маш, это Вера, сестра Никиты.
- Что с ним?
- Они с Антоном попали в аварию, разбились…
Не помню, что она говорила. Помню только то, что пришла в себя когда 10-й раз услышала от Веры: «живы».
«Живы» - всё что нужно. Только живи, а дальше… А дальше всё будет…
Я рада, ты живой пока,
Я удержусь, я не покину…
Звучи.
Ночные снайперы
Звучи, Никита. Пусть твои песни живут, пусть всегда будут твои глаза и твои руки, ласкающие струны гитары. Звучи.
Моя жизнь остановилась. Я боялась даже подумать о тебе, я пыталась смотреть телевизор, читать, всё что угодно, что бы отвлечься..
Я не плакала. Не плакала до 12 октября. Именно в этот день, в 8 часов вечера я узнала, что Антон умер. Я говорила всем, лишь бы ТЫ держался, но я не верила в это сама. Антон умер. Перед смертью он пришел в себя и звал Надин – ту прекрасную блондинку, которая не замечала его. Ту, которая обманывала его с его другом, братом. Ту, которая не замечала порой его внимания.
Я не обвиняю Надин. Не имею права. Потому что я в 1000 раз хуже. Потому что ТОЛЬКО я виновата в том, что они оказались там.
Прости меня Антон!
12 октября, 10 вечера.
Позвонила Вера.
- Маш, Ник пришел в себя, хочет поговорить.
- Со мной? – я не верила этому счастью.
- С тобой.
Все мысли в голове перепутались, перемешались. Я забыла про всё. Хочу слышать твой голос!
- Маша.
- Никита, милый, как ты?
- Как Антон? – спросил ты. Слезы уже текли по моим щекам.
- Хорошо. Он поправится…
- Маш, ты меня отпускаешь?
- О чём ты, Никит?
- Я отпускаю тебя Маша, и прощаю. И ты прости меня. И не плачь.
Говорить тебе было тяжело, я это слышала, ты задыхался…
- Я… отпускаю… - я рыдала.
Я боялась произносить это, но если не сейчас, то когда?
- Ну что? Завтра, мое пресловутое завтра не настанет!
- Настанет, ты поправишься. Я тебя люблю! – я не заметила сама, как сказала это первый раз в жизни.
- Я знаю, Маш, ты держись. Я тоже тебя люблю. У тебя всё будет хорошо. Ты будешь самой счастливой на свете, у тебя будет самый красивые и умный ребенок. Ты будешь его любить.
- Какой ребенок?
- Мальчик! Назови его Никита. Как меня…
Ты молчал, а я рыдала.
- Маша, Маша, успокойся – говорила в трубку Вера, возьми себя в руки.
Надо сказать сама она всхлипывала не меньше меня. «Самой счастливой»… без тебя? Как это?
Пробил час, вышел срок
Я нажму на курок.
13 октября. 15:30
я сидела у Натали дома. Натали тогда не была моей лучшей подругой, по-крайней мере я ей таковой не считала. Телефонный звонок и голос Надин:
- Никита…
- Что? – ору я.
- Он…
Натали выхватила трубку и спросила:
- Умер? Надь, говори!
Я сидела и смотрела на Наташкино лицо – страшно не хватало Шляпы и её рук. И Мамы. Хотелось к ней. Я кинулась в ванну и разрыдалась там. Натали было неудобно, она не очень-то понимала, как нужно себя вести, что говорить в таких случаях. Мы пошли гулять в парк. И я поняла – я не одна.
Спасибо Натали, она поддержала меня, она была рядом в самый трудный момент. Спасибо Мамочке, она рыдала вместе со мной и пыталась объяснить, что жизнь на этом не кончилась. Получилось не очень… Спасибо Шляпе. Она приехала и обняла меня. Она плакала и тоже пыталась как-то утешить. Утешить в этом случает невозможно, но за поддержку – спасибо. Спасибо Надин. Мы опять держались друг за друга. Мы винили друг друга и оправдывали. Надин – единственная нить, что связывает меня с тобой сейчас. Спасибо Леше Дрянину. За то, что он молчал. И понимал. Он, пожалуй, единственный кто понимал смысл в молчании…
Никита Ветров! Я прощаю тебе всё. Всё, что ты сделал мне плохого. Я знаю, ты пришел в мою жизнь, что бы научить меня. Я принимаю твоё учение. Прошу прощения за то зло, которое причиняла тебе, сама того не ведая!
Прости.
Для кого-то Никита Ветров стал символом вечной молодости. Для тех, кого он любил. Для тех, кто изменился, узнав его внутренний мир, то что он читал, слушал, любил. Он верил в то, что красота спасет мир. В нем была та частичка божественного, вечного.
Может в это и состоит трагедия? Жить в конечном мире, неся в себе целую вечность?
Может и смерти как таковой нет, просто стирается физическая грань между «тобой» и «мной»? и мы с тобой любили. И у нас было свое место для гулянок. Свой дворик. Ты выцарапал палочкой на песке Н+М. было весело… А сейчас…
Я иду по ВДНХ не с тобой. Я иду с Мужчиной Моей Мечты. Я знаю точно, ты рад за меня. Ты умел радоваться, ты гений. Ты хотел что бы я была счастлива. Ты сам говорил. Я – счастлива. Впереди – всё самое хорошее. Впереди – весна…
И я знаю, что у меня всё будет хорошо, я буду счастлива, когда мы с Мужчиной Моей Мечты будем смерять весенние лужи ногами, если только верить, что в них, как и той весной, будет отражаться небо и моя судьба…
Февраль 2006 год.
НИКИТА
От смеха его улыбаются звезды
Уронит слезу – и растянется море.
Забыть те улыбки мне будет не просто,
Забыть его песни смогу я не скоро.
В движении каждом мерещится танец,
Огонь есть во взгляде его звездных глаз.
Ещё полчаса – и его здесь не станет
А может быть даже не станет меня.
Его любопытство не знает конца,
И песни его не забыты,
Спасибо, стараниям Бога-Творца
За душу и тело Никиты!
автор Масянька
-
-
02.06.2006 в 04:16к сожалению,все же очень грустно
-
-
03.06.2006 в 03:04-
-
03.06.2006 в 03:08-
-
03.06.2006 в 03:25